Комик Стас Старовойтов — о юморе в регионах, феминизме, алкоголе и фильме «Батя»
Аксакал «StandUp на ТНТ» Стас Старовойтов не перестает удивлять публику трансформациями. В 2016-м Стас рассказал о разводе, что казалось немыслимым для комика с плотно приклеившимся амплуа «семейный»: комедия Старовойтова — с подачи авторов ТНТ — несколько лет строилась на отношениях с женой и детьми, что в итоге надоело ему самому (в подкасте Славы Комиссаренко комик рассказывал, что зачастую темы приходилось высасывать из пальца: жена из шуток имела мало общего с женой Стаса, дочь взрослела не так стремительно, как в его монологах — в общем, тема свернулась в суррогат).
Преданные зрители до сих пор припоминают Стасу былые времена, мол, «раньше было смешнее», но дверь в семейную комедию Старовойтов закрыл навсегда. Сегодня он шутит про саморазвитие, кризис среднего возраста, депрессию, мужчин и женщин — да хоть про выступление на юбилее гуся. А еще — обсуждает новости на YouTube-канале имени себя, записывает подкаст «Что не так?», снимает сериал о жизни стендап-комика и дебютирует в полном метре.
По-свойски, без купюр и на «ты» Стас рассказал главному редактору «РБК Стиль» Евгению Тихоновичу, почему в комики сейчас метит каждый второй и правда ли, комедия так проста, как может показаться со стороны; почему он не любит феминисток, чем хорош российский кинематограф и как ему удалось выкроить время в забитом графике, чтобы избавиться от алкогольной зависимости.
В видеоверсии интервью Стас Старовойтов также пытается отличить «старый» аншлаговский юмор от «нового» стендаперского в специальной игре:
Почему в России сегодня так много стендаперов? Прямо как блогеров.
Я думаю, кажется, что это легко, тебе никто не нужен и это очень быстрый способ реализовать себя в творческом каком-то плане. Поэтому я думаю, что для людей, которые так или иначе активны — может быть, социально — или хотят как-то себя проявить, это самый простой способ: прийти на открытый микрофон, выступить и как бы назвать себя стендап-комиком.
Ну вот я и говорю: как блогеры — любой может стать.
К сожалению, как фотографы, как блогеры. Много таких было трендов, и вот один из сегодняшних — стендап-комик.
Каким сейчас, в 20-х годах XXI века, должен быть комик? Что он должен уметь и чего не должен делать? Не только российский комик, а вообще, мировой.
Я думаю, он должен уметь выхватывать главные какие-то вещи, которые в обществе беспокоят людей, слышать их, чувствовать, транслировать людям. Вот я вчера разговаривал с ребятами в Казани, многие люди, зрители, говорят: «Мы всегда думаем, что мы какие-то ненормальные. И когда мы слышим со сцены о том, что человек, находящийся на сцене, испытывает примерно те же самые эмоции, что и мы, нам становится просто и легко». Какая-то такая вот история была.
Поэтому я думаю, что он должен как-то чувствовать, что происходит. Я думаю, что было бы неплохо, если бы он был опытный и в плане жизни, я имею в виду взрослый. Все-таки отсутствие опыта у комика, именно жизненного, очень сильно влияет на материал, как мне кажется.
То есть если мне 20 лет, то, скорее всего, это не будет работать?
Ну почему, будет работать на 20-летнюю аудиторию.
Понятно, а ты сейчас говоришь о взрослой аудитории?
Я о взрослой говорю, да, и я очень рад, что она начинает появляться. И я рад, что она появляется на моих концертах, мне очень приятно, что люди от 30–35 начинают ходить на комедию и начинают ходить вот непосредственно на меня. Я им как-то резонирую, близко, не знаю почему.
То есть это те, кого называют миллениалами? Это твоя целевая аудитория?
Ну, получается так, да, люди от 1980-го до 1989-го.
Ты долгое время, как мне кажется, был заложником амплуа семейного комика.
Как думаешь, сейчас тебя уже не так воспринимают?
Сложно сказать, потому что, на самом деле, я решил это не анализировать больше никогда. Можно, в принципе, головой съехать. Шесть лет прошло, как я развелся, в 2014 году. И до сих пор есть люди, которые приходят и говорят: «Вот про жену вы рассказываете очень смешно». При всем уважении к своему зрителю — ну, блин, я не такой. Я извиняюсь, что я какое-то время рассказывал вам эти шутки и вы меня полюбили за это, но, к сожалению… Я дико извиняюсь, но не ко мне больше этот вопрос.
А если говорить про Россию, что должен уметь и чего не должен делать российский комик сегодня, именно российский?
Он не должен быть, как мне кажется, слишком, ну, таким ортодоксальным. Я приведу пример — Сашу Долгополова, да простит он меня за этот пример. Потому что, по идее, не хочется называть никаких фамилий и имен, но вот то, что с ним происходило в 2020 году, — это было странно, на мой личный взгляд.
Это когда он уехал сначала в Израиль, затем в Европу, а потом вернулся?
Вот эта вся история, да, «меня преследует Путин». Ну *** [блин], умоляю. Он [Путин] про Навального что говорит? Какой Саша Долгополов, о чем вы говорите? Если ты хочешь быть политически активным комиком и говорить о таких вещах, ну подожди ты чуть-чуть, вырасти, проанализируй, посмотри, что происходит.
А ты вырос, чтобы говорить?
Нет, я не вырос, я в этом не понимаю ничего. Меня это вообще не интересует, искренне могу сказать, потому что ничего интересного в этом я для себя не нахожу.
Ты смотришь КВН?
Я смотрю. Причем я начал смотреть обзоры на КВН, потому что это экономит время и ты четко понимаешь, что происходит. Они даже интереснее, чем сама игра.
И что там происходит?
Там смешно. Савва, допустим, очень смешно комментирует все, что происходит. Но здравомыслящему человеку невозможно смотреть КВН.
Я вот тоже не могу до сих пор научиться смеяться от КВН.
А ты не будешь смеяться, он не для этого существует. Он существует, потому что структура АМиКа вырастила хренову гору людей, которые посвящают этому жизнь. И они искренне за это переживают — насколько я помню, когда я в КВН играл, ты прямо искренне в это веришь во все. И что с ними делать? Это, по сути, как бы такой кабинетик, не знаю, комнатка для ребят, которые играют в КВН и искренне в него верят.
Юмор в регионах отличается от юмора в Москве? И восприятие юмора?
Конечно, отличается, безусловно. Многие люди более открыты, они неискушенные. Если в Москве или в Питере стендапа много, комиков много, то, условно говоря, в Казани для них это событие. Они очень добрые, открытые, теплые люди, они готовы смеяться над какой-то вообще абсолютной ерундой, и тебе от этого круто. В Москве надо попотеть, чтобы рассмешить людей. Ну, естественно, когда у тебя много чего-то, ты рано или поздно начинаешь на это все смотреть так: «М-м-м… окей».
Комик должен быть умным? Можно ли смешить людей шутками, если, условно, ты дурак?
Он обязан быть умным. Ты, как дурак, будешь смешить дураков, конечно же. Ну, а их много, давайте будем откровенны. Много очень, к сожалению.
Культура языка насколько важна? То есть если комику пишут готовые шутки, но сам он, прямо скажем, косноязычный и говорит так себе.
Вот я прямо люблю, когда интересные словесные конструкции присутствуют в речи комика. Возможно, это даже не будет шуткой с точки зрения сетапа и панчлайна (сетап — вводная часть шутки, описание ситуации или утверждение факта; панчлайн — вторая часть, кульминация, которая делает шутку смешной. — «РБК Стиль»), а вот оно просто будет смешно как-то сформулировано, и я от этого больше удовольствия получу, чем если услышу просто шутку правильной конструкции. Для меня это очень важно. Кто-то на это болт забивает.
Антиквары никогда не сдают свои источники, своих поставщиков. Стендаперы сдают своих авторов? Вообще, насколько это ценный «товар»?
По факту авторов-то больших нет — вот именно авторов. Ну, есть у тебя камеди бадди (человек, который помогает оттачивать шутки. — «РБК Стиль»), или есть у тебя друг, который тебе помогает разгонять. Но так, что вот есть автор где-то, ты пришел, тебе дали шесть листов, ты посмотрел такой: «Вот это буду, вот это не буду…» — такого нет, конечно.
То есть нельзя просто написать кому-то: «Чувак, нужны хорошие шутки»?
Мы пробовали. Я сейчас сериал заканчиваю, наш общий, там есть стендап, слот такой, и мы пытались давать задание комикам, чтобы они писали шутки. Ничего из этого хорошего не вышло. То есть в конечном итоге мне пришлось самому это все брать и перерабатывать.